Какое приданое взял Степан (отец Ивана) за Акулиной.
Прежде за невестой никогда не брали денег. Брали за нею ее одежду: холсты (от пяти до двадцати холстов по тридцать — тридцать пять аршинов каждый), две — пять понев, четыре — шесть рубах, один или два ситцевых сарафана, постель (подушка из перьев, ватола, то есть одеяло), также разные предметы бабьего обихода — самопрялка, стан и т.д., хотя вообще на приданое смотрели мало, обращая главным образом внимание на физические свойства (здоровье) и способность к работе (уменье) будущей жены.
Жених давал невесте «поклажу». Рублей десять — пятнадцать денег, овчинную шубу, поддевку из крестьянского сукна, коты, валенки, пуда два — четыре муки, меру круп, одно-два ведра водки.
Теперь же за невестой берут деньги (рублей пять — десять), особенно если она отличается каким-нибудь недостатком: глуховата, или косая, или «стара», то есть порядочно старше жениха, или есть про нее слухи, что «гуляла». Холстов в приданое у невесты уже не бывает («льны нынешние годы не родятся», да и невесты «не такие пряхи, как в старину»). Зато теперь обращают внимание на то, хорошо ли одета невеста, есть ли у нее шерстяные сарафаны, «шаль», «ботинки», поддевка из тонкого сукна и т.д. Рубах требуется столько же, сколько и прежде. Понев уже не носят, зато постель лучше прежней: две подушки, одна из перьев, другая «хлопчатая» (из ваты), два одеяла: ватола и стеганое ситцевое одеяло. «Поклажи» невесте дают все меньше и меньше. Иногда одну только шубу, а иногда только рублей семь денег — вот и все.
Жених давал невесте «поклажу». Рублей десять — пятнадцать денег, овчинную шубу, поддевку из крестьянского сукна, коты, валенки, пуда два — четыре муки, меру круп, одно-два ведра водки.
Теперь же за невестой берут деньги (рублей пять — десять), особенно если она отличается каким-нибудь недостатком: глуховата, или косая, или «стара», то есть порядочно старше жениха, или есть про нее слухи, что «гуляла». Холстов в приданое у невесты уже не бывает («льны нынешние годы не родятся», да и невесты «не такие пряхи, как в старину»). Зато теперь обращают внимание на то, хорошо ли одета невеста, есть ли у нее шерстяные сарафаны, «шаль», «ботинки», поддевка из тонкого сукна и т.д. Рубах требуется столько же, сколько и прежде. Понев уже не носят, зато постель лучше прежней: две подушки, одна из перьев, другая «хлопчатая» (из ваты), два одеяла: ватола и стеганое ситцевое одеяло. «Поклажи» невесте дают все меньше и меньше. Иногда одну только шубу, а иногда только рублей семь денег — вот и все.
Петров Н.П. (1834-1876) "Смотрины невесты" (1861). Холст, масло.
Из кого состояла семья Степана, когда в нее вступила Акулина
Из свекра и свекрови, еще не старых по годам (сорока и сорока двух лет), деверя лет шестнадцати, тринадцатилетней золовки и еще мальчика двух лет (деверя).
Средний возраст выхода замуж и женитьбы отцов и матерей «Иванов»
Лет двадцать — тридцать тому назад выходили замуж лет шестнадцати — девятнадцати, женились в восемнадцать — двадцать. В виде более или менее редких исключений испрашивали разрешения архиерея женить малого, не достигшего еще восемнадцатилетнего возраста. Гораздо реже выдавали девушек пятнадцати лет. Хотя и опасным считалось для девушки засидеться в девках до двадцати лет («обегать станут женихи»), на девушку все-таки смотрели в семье, как на рабочую силу, а следовательно, дорожили ею и не торопились сбыть с рук. Малого же потому торопились женить, что таким способом приобреталась для семьи лишняя рабочая сила. Вследствие всего этого браки между мужчинами восемнадцати лет и девушками восемнадцати — двадцати лет не редкость даже и до сих пор. Еще и теперь бывают случаи женитьбы семнадцатилетних парней. Всякая баба с нетерпением ждет возможности заполучить себе «перемену» в лице молодой невестки:
Уж я сына-то качаю —
Перемены себе чаю;
Уж я дочерю качаю —
Перепутья себе чаю.
Лет пятнадцать-двадцать тому назад мужчина с усами и бородкой считался уже старым — «люди засмеют, ежели за старого замуж выйти». Разумеется, могли засмеять люди, ежели и на старой деве жениться. Девушки за двадцать лет нередко выходили за вдовых, хотя, в общем, считалось самым подходящим, чтобы вдовец женился на вдове. Такие свадьбы обыкновенно справлялись очень просто, почти без гулянья, и в шутку назывались «кукушечьими свадьбами» (вдова — горькая кукушка). «Взял себе вдовец-то наш хозяйку к рабочей поре».
Теперь выходят замуж лет шестнадцати — двадцати пяти, женятся же восемнадцати — двадцати семи. Реже выходят замуж девушки шестнадцати и двадцати трех — двадцати пяти лет. Мужчины очень часто стали жениться уже по отбытии воинской повинности. Для вдовца также считается совсем «не зазорным» жениться на «девушке с прошлым», как бы мы сказали.
Из свекра и свекрови, еще не старых по годам (сорока и сорока двух лет), деверя лет шестнадцати, тринадцатилетней золовки и еще мальчика двух лет (деверя).
Средний возраст выхода замуж и женитьбы отцов и матерей «Иванов»
Лет двадцать — тридцать тому назад выходили замуж лет шестнадцати — девятнадцати, женились в восемнадцать — двадцать. В виде более или менее редких исключений испрашивали разрешения архиерея женить малого, не достигшего еще восемнадцатилетнего возраста. Гораздо реже выдавали девушек пятнадцати лет. Хотя и опасным считалось для девушки засидеться в девках до двадцати лет («обегать станут женихи»), на девушку все-таки смотрели в семье, как на рабочую силу, а следовательно, дорожили ею и не торопились сбыть с рук. Малого же потому торопились женить, что таким способом приобреталась для семьи лишняя рабочая сила. Вследствие всего этого браки между мужчинами восемнадцати лет и девушками восемнадцати — двадцати лет не редкость даже и до сих пор. Еще и теперь бывают случаи женитьбы семнадцатилетних парней. Всякая баба с нетерпением ждет возможности заполучить себе «перемену» в лице молодой невестки:
Уж я сына-то качаю —
Перемены себе чаю;
Уж я дочерю качаю —
Перепутья себе чаю.
Лет пятнадцать-двадцать тому назад мужчина с усами и бородкой считался уже старым — «люди засмеют, ежели за старого замуж выйти». Разумеется, могли засмеять люди, ежели и на старой деве жениться. Девушки за двадцать лет нередко выходили за вдовых, хотя, в общем, считалось самым подходящим, чтобы вдовец женился на вдове. Такие свадьбы обыкновенно справлялись очень просто, почти без гулянья, и в шутку назывались «кукушечьими свадьбами» (вдова — горькая кукушка). «Взял себе вдовец-то наш хозяйку к рабочей поре».
Теперь выходят замуж лет шестнадцати — двадцати пяти, женятся же восемнадцати — двадцати семи. Реже выходят замуж девушки шестнадцати и двадцати трех — двадцати пяти лет. Мужчины очень часто стали жениться уже по отбытии воинской повинности. Для вдовца также считается совсем «не зазорным» жениться на «девушке с прошлым», как бы мы сказали.
Насколько развиты физически будущие отцы и матери (женихи и невесты)
Часто весьма мало еще развиты. Есть даже примета, что «молодые с венца подымаются», то есть растут после своего бракосочетания. Вследствие этого и первые дети родятся слабыми (первые два-три ребенка) и обыкновенно не выживают. Это иногда происходит и от полного еще неумения молодой матери обращаться с маленьким ребенком. Молодые матери также очень часто «засыпают» детей, то есть придушивают их нечаянно во сне. Ребенка (до году) мать иногда ночью кладет между собою и мужем, «чтобы пососал», даст ему грудь, заснет, навалится на него и придушит. Добрая половина баб «заспала» в своей жизни хоть одного ребенка — чаще всего в молодости, когда спится крепко. За заспанного младенца священник накладывает «епитемью».
Часто весьма мало еще развиты. Есть даже примета, что «молодые с венца подымаются», то есть растут после своего бракосочетания. Вследствие этого и первые дети родятся слабыми (первые два-три ребенка) и обыкновенно не выживают. Это иногда происходит и от полного еще неумения молодой матери обращаться с маленьким ребенком. Молодые матери также очень часто «засыпают» детей, то есть придушивают их нечаянно во сне. Ребенка (до году) мать иногда ночью кладет между собою и мужем, «чтобы пососал», даст ему грудь, заснет, навалится на него и придушит. Добрая половина баб «заспала» в своей жизни хоть одного ребенка — чаще всего в молодости, когда спится крепко. За заспанного младенца священник накладывает «епитемью».
Как часто бил Степан Акулину, как и за что
В трезвом виде бил редко, в пьяном часто и чем попало. Вообще замечено, что более всего бьют жен пьяницы: бьют либо за то, что жена скажет что-нибудь «поперек» (упрекнет, напр., в пьянстве: «опять нализался» или «нажрался кобель»); бьют из ревности. Бьют и палкой, и рогачом (ухват), и сапогами, и ведром, и чем попало — кулаками, пинком. Таскают за косы (через порог), так что голова только «ту-ту-ту».
По поводу битья: бьют не только жену, но иногда и старого отца. В одной деревне молодой парень убил своего отца оглоблей (так бил, что он умер от побоев). В селе Мураевне[11] был один случай, что пьяница муж убил свою жену за «гульбу». Он замотал ее косы вокруг своей руки и бил головой о порог, о лавки и о стену до тех пор, пока она не впала в бессознательное состояние, в котором через день и умерла, не приходя в себя.
Если муж бьет жену и при этом сломает или испортит тот предмет из своего несложного инвентаря, которым чинил расправу, то ему, разумеется, гораздо более жалко этот предмет, чем избитую жену. Да и всякая баба гораздо больше будет сокрушаться о каком-нибудь сломанном рогаче, чем о своих помятых боках.
По поводу битья: бьют не только жену, но иногда и старого отца. В одной деревне молодой парень убил своего отца оглоблей (так бил, что он умер от побоев). В селе Мураевне[11] был один случай, что пьяница муж убил свою жену за «гульбу». Он замотал ее косы вокруг своей руки и бил головой о порог, о лавки и о стену до тех пор, пока она не впала в бессознательное состояние, в котором через день и умерла, не приходя в себя.
Если муж бьет жену и при этом сломает или испортит тот предмет из своего несложного инвентаря, которым чинил расправу, то ему, разумеется, гораздо более жалко этот предмет, чем избитую жену. Да и всякая баба гораздо больше будет сокрушаться о каком-нибудь сломанном рогаче, чем о своих помятых боках.
Муж молодой, убедившись, что «молодая» не целомудренна, в первую же брачную ночь жестоко ее иногда избивает, что служит прелюдией к дальнейшему битью (иногда в течение нескольких месяцев). Считают долгом бить свою жену, если она «принесет» чужого ребенка в отсутствие мужа (что чаще всего случается с солдатками). Если муж слабый или болезненный, неспособный к работе, то ему нередко достается от более сильной, чем он, супруги да еще с попреком: «Ты-то ничего небось не делаешь, задохлый, а я за тебя и ворочай».
Пьяный муж бьет иногда жену, если она откажется исполнить какое-нибудь его приказание (снять с него сапоги, уложить его спать). Достанется также ей, если она откажется лечь с ним спать и т.п. Словом, за всякое неисполнение мужниной воли. Я знала одного мужика, который любил, когда он бывал пьяный, так издеваться над женой: «Становись, жена, на колени, клади голову на порог, моя воля, захочу — убью тебя!» И баба должна была беспрекословно класть свою голову на порог, а он заносил над ней топор, причем маленькие дети его обыкновенно подымали плач и крик. Тогда он произносил: «Детей жалко, а то бы не быть тебе живой», — и отпускал жену. Если она не слушалась его — бил ее жестоко (иногда вальком по голове). Это называется «мудровать над женой» или «над женой измываться».
Другой муж, когда бывал пьян, подпоив нескольких девушек, заставлял их петь плясовую под окном своей избы, а сам принуждал свою жену, под угрозой избить ее, плясать с ним вместе в избе.
Ольга Семенова-Тян-Шанская
ЖИЗНЬ «ИВАНА».
Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. 1914 г.
Пьяный муж бьет иногда жену, если она откажется исполнить какое-нибудь его приказание (снять с него сапоги, уложить его спать). Достанется также ей, если она откажется лечь с ним спать и т.п. Словом, за всякое неисполнение мужниной воли. Я знала одного мужика, который любил, когда он бывал пьяный, так издеваться над женой: «Становись, жена, на колени, клади голову на порог, моя воля, захочу — убью тебя!» И баба должна была беспрекословно класть свою голову на порог, а он заносил над ней топор, причем маленькие дети его обыкновенно подымали плач и крик. Тогда он произносил: «Детей жалко, а то бы не быть тебе живой», — и отпускал жену. Если она не слушалась его — бил ее жестоко (иногда вальком по голове). Это называется «мудровать над женой» или «над женой измываться».
Другой муж, когда бывал пьян, подпоив нескольких девушек, заставлял их петь плясовую под окном своей избы, а сам принуждал свою жену, под угрозой избить ее, плясать с ним вместе в избе.
Ольга Семенова-Тян-Шанская
ЖИЗНЬ «ИВАНА».
Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. 1914 г.
Продолжение следует...
Найдём информацию о ваших предках!
Услуги составления родословной, генеалогического древа.
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте:
www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК: https://vk.com/app5619682_-66437473
