Двух лоцманских учеников, среди которых оказался Александр Пустошный, Георгий Седов выбрал для своей последней экспедиции на "Святом Фоке". Как известно, во время похода к Северному полюсу Пустошный чудом остался жив, а после возвращения в Архангельск попал под арест. Его и матроса Линника обвиняли в том, что во время последнего похода к полюсу они якобы расчленили тело умершего Седова и скормили собакам, чтобы вернуться назад. Позже обвинения были сняты, хотя в Пустоши никто никогда не верил, что потомственный корабельный вожа мог причинить вред своему капитану...
Александр Пустошный вернулся в Пустошь, а в 30-е годы стал главным лоцманом торгового порта Архангельска. Перед самой войной его снова осудили - теперь уже по 58-й. Через два года выпустили, но вернуться в строй Александр Матвеевич не смог - умер в 1943-м.
Лоцманские практики продолжил его родной брат - Федор Пустошный командовал ледоколом "Ленин", "рабочей лошадкой" конвоев, провожавшей арктические караваны по северным морям. Тем временем на конвойном ледоколе "Красин" служил штурманом еще один Пустошный - Павел Александрович. В музее сохранились воспоминания его сослуживцев о походе в США осенью 1941-го.
В ноябре "Красин" встал в порту Сиэтла на ремонт и перевооружение. Здесь к торжественной встрече готовились американские моряки. Но когда советский экипаж сошел на берег и выстроился вдоль причала, наступила долгая пауза. Вместо бравых матросов перед американцами предстали исхудавшие, плохо одетые, измученные войной люди.
Только через пять минут раздались аплодисменты - американцы приветствовали коллег. А потом накормили, одели, согрели. И каждому дали с собой по мешку продуктов. В Архангельске благодаря этому мешку многие семьи смогли выжить, так как норма хлеба в городе не превышала ста граммов... А вот подаренные американцами кожаные куртки в архангельских семьях хранят и сегодня - как память о боевом братстве.
Дети корабельных вожей учились в специальных лоцманских школах. Три иностранных языка - это был, как сегодня говорится, образовательный минимум. Многие говорили на шести. Но и учителей было - на выбор. В лоцманском стане ежегодно зимовали капитаны из Англии, Швеции, Голландии, не успевшие "управить дела" за короткую двинскую навигацию.
Кроме того, "лоцманят" учили искусству с величайшим проворством управлять лодкой: вожи обязаны были выходить в море при любой погоде, в том числе на помощь терпящим бедствие кораблям. Поэтому и лоцманским, и поморским ребятишкам в Пустоши и на соседних островах шили детские карбасы - чтобы привыкали. Татьяна Дмитриева, к примеру, рассказала, что ей первую лодочку подарили на первый юбилей... в пять лет: сшили под размер. Сходить на собственном карбасе в гости к приятелям, живущим за двинской протокой, было делом обычным.
Пустошинские лоцманы, вступая в должность, на протяжении 300 лет давали клятву оказывать помощь любому судну любой страны. И сами были спасаемы не раз.
- Отец о войне говорить не любил, а когда я его спрашивал, начинал плакать, - делится потомственный корабельный вожа из деревни Пески Александр Дерягин. - О том, как батя два раза тонул, вспоминал только его брат.
Дело в том, что арктические караваны шли плотной цепью, разрывать которую было нельзя. Если люди оказывались за бортом, их спасали не останавливаясь: кидали трос или цепляли багром. В 1942 году Тимофей Дерягин был боцманом на пароходе "Сталинград" в караване PQ-18. Когда "Сталинград" торпедировала немецкая подлодка, брат Тимофея, Павел, следовал за ним на другом транспорте. "Снимите шапки, брат погиб", - успел передать он по радиосвязи.
Через пару месяцев Павел встретил Тимофея... в Мурманске.
Оказалось, брата спасли английские моряки, успевшие подцепить его багром. Второй раз Тимофей тонул уже в Рейкьявике. Но снова не дали погибнуть боевые товарищи, а какой национальности они были, уже никто и не помнит. Во время конвоев этому значения не придавали.
Лоцманский быт сумели воссоздать в деревне Пустошь - открыли в здешнем Доме культуры Музей лоцманской славы, собрав со всех островов семейные реликвии. Сложно представить, что так могли жить простые люди! Здесь, в арктических деревнях, где Двина постепенно переходит в холодное море, а дома заметает снегом по самые крыши.
За стеклянными дверями - зала с высоченным потолком. Содержалась она, по словам директора Дома культуры Екатерины Пономаревой, всегда в идеальном порядке и чистоте. Музей марку держит. Вот комод, мягкие, отороченные плюшем кресла, ломберный столик, за которым хозяин с заморскими гостями проводил вечера, играя в карты.
В комоде - фарфоровая посуда для чая, кофе и ликеров, специальное блюдо для поросенка: традиция встречать дорогого гостя молочным поросенком - лоцманская, древняя. Именно отсюда, кстати, она перекочевала в современный флот.
Александр Пустошный былглавным лоцманом торгового порта Архангельска. Фото: Татьяна Сухановская / РГ
https://rg.ru/