Последний заводчик из рода Демидовых
Пожалуй, ни о ком из Демидовых, чьи судьбы были так или иначе связаны с Нижним Тагилом, не ходило столько противоречивых слухов, исторических анекдотов и народных баек, как о последнем владельце всех металлургических заводов Нижнетагильского округа — Елиме Павловиче*.
В советский период официальная история «назначила» Елима Павловича Демидова «типичным примером вырождения буржуазии», наделив его несуществующими качествами: глупостью, ленью, жаждой праздной жизни и склонностью к сомнительным развлечениям. Вообще, советские историки в своё время изрядно подкорректировали образы всех Демидовых. Так, Акинфий Никитич представал перед нами «сатрапом» и «кровопийцей», Прокофий Акинфиевич — чудаком, сошедшим к старости с ума, а Никита Акинфиевич — «бездельником, промотавшим всё состояние». Досталось и другим «нашим» Демидовым. Николай Никитич представал перед советскими людьми совершенно непатриотичным олигархом, вывозящим все ценности и деньги за рубеж, Павел Николаевич — «больным, безвольным и равнодушным», Анатолий — «паразитом, не знавшим русского языка и писавшим распоряжения заводским приказчикам по-французски». Последний же владелец демидовских заводов на Урале, Елим Павлович, выставлялся напыщенным дурачком. Только после того, как в 90-х годах ХХ века потерявшую свою актуальность советскую идеологию отлучили от науки, образ этого исторического персонажа стал обретать более-менее правдивые очертания.
В советский период официальная история «назначила» Елима Павловича Демидова «типичным примером вырождения буржуазии», наделив его несуществующими качествами: глупостью, ленью, жаждой праздной жизни и склонностью к сомнительным развлечениям. Вообще, советские историки в своё время изрядно подкорректировали образы всех Демидовых. Так, Акинфий Никитич представал перед нами «сатрапом» и «кровопийцей», Прокофий Акинфиевич — чудаком, сошедшим к старости с ума, а Никита Акинфиевич — «бездельником, промотавшим всё состояние». Досталось и другим «нашим» Демидовым. Николай Никитич представал перед советскими людьми совершенно непатриотичным олигархом, вывозящим все ценности и деньги за рубеж, Павел Николаевич — «больным, безвольным и равнодушным», Анатолий — «паразитом, не знавшим русского языка и писавшим распоряжения заводским приказчикам по-французски». Последний же владелец демидовских заводов на Урале, Елим Павлович, выставлялся напыщенным дурачком. Только после того, как в 90-х годах ХХ века потерявшую свою актуальность советскую идеологию отлучили от науки, образ этого исторического персонажа стал обретать более-менее правдивые очертания.
Елим Павлович Демидов (фото 1890-х гг.)
Елим Павлович Демидов родился 25 июля 1868 года в Вене в семье Павла Павловича Демидова и Марии Елимовны Мещерской-Демидовой. Так гласит всезнающая «Википедия» и ряд отечественных справочников. Однако в других источниках значится другая дата — 6 или 15 августа. В чём же дело?
Как оказалось, путаница с датами возникла вследствие печального события, произошедшего на следующий день после рождения будущего заводовладельца, — скоропостижной смерти его матери Марии Елимовны, — весть о кончине которой повергла в настоящий шок родственников с обеих сторон. А овдовевший супруг девушки Павел Демидов, по свидетельству его матери Авроры Карловны Карамзиной-Демидовой, и вовсе «пребывал от потери любимой в полуобморочной прострации». Современники отмечали, что Павел был безумно влюблён в Марию. Их медовый месяц, проведённый на флорентийской вилле в Полеросе, растянулся на полгода, и Павел позднее признавался, что это время было самым счастливым в его жизни.
Елим Павлович Демидов родился 25 июля 1868 года в Вене в семье Павла Павловича Демидова и Марии Елимовны Мещерской-Демидовой. Так гласит всезнающая «Википедия» и ряд отечественных справочников. Однако в других источниках значится другая дата — 6 или 15 августа. В чём же дело?
Как оказалось, путаница с датами возникла вследствие печального события, произошедшего на следующий день после рождения будущего заводовладельца, — скоропостижной смерти его матери Марии Елимовны, — весть о кончине которой повергла в настоящий шок родственников с обеих сторон. А овдовевший супруг девушки Павел Демидов, по свидетельству его матери Авроры Карловны Карамзиной-Демидовой, и вовсе «пребывал от потери любимой в полуобморочной прострации». Современники отмечали, что Павел был безумно влюблён в Марию. Их медовый месяц, проведённый на флорентийской вилле в Полеросе, растянулся на полгода, и Павел позднее признавался, что это время было самым счастливым в его жизни.
Павел Павлович Демидов с женой Марией Элимовной (фото 1868 г.)
Тогда же молодожёны решили, как назовут своего первого ребёнка: если родится девочка, то Аврора, а если мальчик, то Елим.
В одном из писем к своей подруге Александре Жуковской Мария так объясняла выбор имени для будущего ребёнка:
«Буквально с первого дня нашего знакомства с Павлом его матушка стала мне лучшей подругой. Она окружила меня своим сердечным вниманием и ненавязчивой заботой. Я решила в благодарность за всё дать её имя своей дочери. Если же по воле Божьей первенцем нашим окажется мальчик, то муж мой хочет назвать его в честь моего батюшки и совершенно непреклонен в своём желании. Это так мило, ведь Павел даже не знал моего родителя».
На то, чтобы дать будущему сыну столь необычное и редкое имя, у Павла Демидова были свои причины. Оказывается, родственники Марии были не очень довольны её браком с отпрыском знаменитых русских заводчиков. Мать девушки — эксцентричная княгиня Варвара Степановна Мещерская (Жихарева) — и вовсе не скрывала своего разочарования и даже раздражения от одного только упоминания имени зятя и открыто говорила о том, что брак дочери с Павлом Демидовым «выглядит менее выгодной партией по сравнению с партией, которой не случилось». Дело в том, что первой большой и настоящей любовью Марии Елимовны был наследник престола цесаревич Александр, будущий российский император Александр III. Отношения между цесаревичем и 20-летней фрейлиной его матери начались весной 1864 года во время поездки в Павловск на «ферму», загородную резиденцию российских императриц. Александр влюбился в скромную и тихую Машеньку до беспамятства и даже намеревался отказаться от престола ради брака с ней. Все, кто пытался урезонить цесаревича, получали с его стороны твёрдый отпор, а иногда и резкую отповедь. Но всё же спустя год родителям будущего императора удалось убедить сына расстаться с девушкой ради брака с датской принцессой Дагмарой.
Тогда же молодожёны решили, как назовут своего первого ребёнка: если родится девочка, то Аврора, а если мальчик, то Елим.
В одном из писем к своей подруге Александре Жуковской Мария так объясняла выбор имени для будущего ребёнка:
«Буквально с первого дня нашего знакомства с Павлом его матушка стала мне лучшей подругой. Она окружила меня своим сердечным вниманием и ненавязчивой заботой. Я решила в благодарность за всё дать её имя своей дочери. Если же по воле Божьей первенцем нашим окажется мальчик, то муж мой хочет назвать его в честь моего батюшки и совершенно непреклонен в своём желании. Это так мило, ведь Павел даже не знал моего родителя».
На то, чтобы дать будущему сыну столь необычное и редкое имя, у Павла Демидова были свои причины. Оказывается, родственники Марии были не очень довольны её браком с отпрыском знаменитых русских заводчиков. Мать девушки — эксцентричная княгиня Варвара Степановна Мещерская (Жихарева) — и вовсе не скрывала своего разочарования и даже раздражения от одного только упоминания имени зятя и открыто говорила о том, что брак дочери с Павлом Демидовым «выглядит менее выгодной партией по сравнению с партией, которой не случилось». Дело в том, что первой большой и настоящей любовью Марии Елимовны был наследник престола цесаревич Александр, будущий российский император Александр III. Отношения между цесаревичем и 20-летней фрейлиной его матери начались весной 1864 года во время поездки в Павловск на «ферму», загородную резиденцию российских императриц. Александр влюбился в скромную и тихую Машеньку до беспамятства и даже намеревался отказаться от престола ради брака с ней. Все, кто пытался урезонить цесаревича, получали с его стороны твёрдый отпор, а иногда и резкую отповедь. Но всё же спустя год родителям будущего императора удалось убедить сына расстаться с девушкой ради брака с датской принцессой Дагмарой.
Цесаревич Александр и Мария Мещерская (фото 1865 г.)
Марию Елимовну отправили в Париж под присмотр тётки — княгини Елизаветы Чернышёвой. И в марте 1867 года она познакомилась с Павлом Павловичем Демидовым, бывшим в ту пору секретарём русского посольства в Вене. А через два месяца состоялась их свадьба, вызвавшая удивление у определённой части русского светского общества. Многие недоумевали, почему один из богатейших промышленников России и Европы женился на опальной фрейлине, да к тому же не бог весть какой красавице. Среди тех, кто знал и любил Марию, пошли слухи о том, что княжна Мещерская была выдана замуж помимо её воли, что брак не принёс ей ничего, кроме несчастья.
Один из поклонников Марии Елимовны граф Сергей Дмитриевич Шереметев писал в своих записках по этому поводу:
«Она вышла замуж за великосветского савраса и миллионщика Павла Демидова, сына мадам Карамзиной, и до конца своих дней была глубоко несчастна. Я встретил её в Вене, и мне показалось, что ей самой невыносимо быть везде рядом с человеком, которого она не любила».
Надо отметить, что среди тех, кто был влюблён в Марию, было немало состоятельных людей, имевших вес и авторитет среди столичной знати. Это и князь Владимир Барятинский, и граф Борис Перовский, и его сын Алексей, и светлейший князь декабрист Лев Витгенштейн.
Марию Елимовну отправили в Париж под присмотр тётки — княгини Елизаветы Чернышёвой. И в марте 1867 года она познакомилась с Павлом Павловичем Демидовым, бывшим в ту пору секретарём русского посольства в Вене. А через два месяца состоялась их свадьба, вызвавшая удивление у определённой части русского светского общества. Многие недоумевали, почему один из богатейших промышленников России и Европы женился на опальной фрейлине, да к тому же не бог весть какой красавице. Среди тех, кто знал и любил Марию, пошли слухи о том, что княжна Мещерская была выдана замуж помимо её воли, что брак не принёс ей ничего, кроме несчастья.
Один из поклонников Марии Елимовны граф Сергей Дмитриевич Шереметев писал в своих записках по этому поводу:
«Она вышла замуж за великосветского савраса и миллионщика Павла Демидова, сына мадам Карамзиной, и до конца своих дней была глубоко несчастна. Я встретил её в Вене, и мне показалось, что ей самой невыносимо быть везде рядом с человеком, которого она не любила».
Надо отметить, что среди тех, кто был влюблён в Марию, было немало состоятельных людей, имевших вес и авторитет среди столичной знати. Это и князь Владимир Барятинский, и граф Борис Перовский, и его сын Алексей, и светлейший князь декабрист Лев Витгенштейн.
Мария Елимовна Мещерская (фото 1862 и 1864 гг.)
Кузен Марии князь Владимир Мещерский писал в своих мемуарах по этому поводу следующее:
«Мари не была красавицей, и об этом открыто говорила даже её мамаша, но её кристально чистая душа, умение найти уголок в своём внутреннем мире любому, с кем она общалась, искренность, скромность, терпение и детская наивность делали мою сестру предметом обожания любого мужчины...»
Любила ли Мария Павла так, как любила цесаревича, никто не знает. Но то, что молодой Демидов безумно любил свою избранницу, подтверждают многочисленные воспоминания современников. Как только стало известно о том, что Мария ждёт ребёнка, Павел Павлович окружил её нежнейшей заботой и вниманием. За состоянием здоровья «принцессы Сан-Донато» наблюдали лучшие парижские и флорентийские врачи. Тем не менее спустя несколько часов после рождения сына Мария Елимовна умерла от эклампсии**.
Смерть любимой тяжело отразилась на Павле.
«Два дня он беспробудно пил, никого не подпуская к себе и огульно виня в смерти жены новорождённого ребёнка, и лишь вмешательство матери Авроры Карловны и тётки Матильды*** вернули его к реальности и разбудили в нём разум и мужество, — писал позднее Владимир Мещерский. — Спустя 10 дней он, наконец, нашёл в себе силы взять на руки сына и даже присутствовать на его крещении. Наследнику дали имя почившего в бозе тестя, которого Павел даже не знал, но никто из родни не посмел ему возразить».
Кузен Марии князь Владимир Мещерский писал в своих мемуарах по этому поводу следующее:
«Мари не была красавицей, и об этом открыто говорила даже её мамаша, но её кристально чистая душа, умение найти уголок в своём внутреннем мире любому, с кем она общалась, искренность, скромность, терпение и детская наивность делали мою сестру предметом обожания любого мужчины...»
Любила ли Мария Павла так, как любила цесаревича, никто не знает. Но то, что молодой Демидов безумно любил свою избранницу, подтверждают многочисленные воспоминания современников. Как только стало известно о том, что Мария ждёт ребёнка, Павел Павлович окружил её нежнейшей заботой и вниманием. За состоянием здоровья «принцессы Сан-Донато» наблюдали лучшие парижские и флорентийские врачи. Тем не менее спустя несколько часов после рождения сына Мария Елимовна умерла от эклампсии**.
Смерть любимой тяжело отразилась на Павле.
«Два дня он беспробудно пил, никого не подпуская к себе и огульно виня в смерти жены новорождённого ребёнка, и лишь вмешательство матери Авроры Карловны и тётки Матильды*** вернули его к реальности и разбудили в нём разум и мужество, — писал позднее Владимир Мещерский. — Спустя 10 дней он, наконец, нашёл в себе силы взять на руки сына и даже присутствовать на его крещении. Наследнику дали имя почившего в бозе тестя, которого Павел даже не знал, но никто из родни не посмел ему возразить».
Запись в метрической книге о рождении и крещении Елима Павловича Демидова
Видя, с каким трудом сын переживает потерю жены, Аврора Карловна наняла лучших европейских врачей и даже обратилась к иезуитам из католического ордена «Сердце Иисуса» в надежде, что слово Божье может исцелить Павла от душевных страданий. Воспитанием же Елима занялась Матильда Бонапарт, которая хоть и порвала с бывшим мужем Анатолием Демидовым, но всё ещё считалась членом демидовского семейства — во всяком случае, той его части, которая проживала в Европе.
Видя, с каким трудом сын переживает потерю жены, Аврора Карловна наняла лучших европейских врачей и даже обратилась к иезуитам из католического ордена «Сердце Иисуса» в надежде, что слово Божье может исцелить Павла от душевных страданий. Воспитанием же Елима занялась Матильда Бонапарт, которая хоть и порвала с бывшим мужем Анатолием Демидовым, но всё ещё считалась членом демидовского семейства — во всяком случае, той его части, которая проживала в Европе.
Принцесса Матильда Бонапарт (княгиня Сан-Донато) (фото 1870-е гг.)
По воспоминаниям одного из близких друзей Матильды художника Клода Марселя Попелена, «принцесса ухаживала за внуком так, словно это был её собственный долгожданный ребёнок».
Вскоре в жизни маленького Елима появился ещё один ангел-хранитель — известный дипломат, фабрикант, миллионер и меценат Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, приходившийся ему троюродным дядей.
Сам Елим Павлович неоднократно говорил:
«Бабушки заменили мне мать, а дядюшка — отца. Я не вправе сказать, что mon papa не был со мной ласков или невнимателен к моим капризам, но не случись со мной рядом моего любезного дядюшки, не знаю, что бы получилось из меня в жизни».
Действительно, роль Юрия Степановича Нечаева в воспитании и становлении Елима Демидова весьма и весьма велика. Он привил племяннику любовь к литературе и природе, интерес к шахматам и даже помог определиться с выбором службы. Юный Елим с ранних лет мечтал посвятить свою жизнь путешествиям и натуралистике, однако мудрый дядя направил его по другому пути. А когда Елиму пришлось взять заботы о заводах на себя, Нечаев-Мальцов стал племяннику первым помощником.
По воспоминаниям одного из близких друзей Матильды художника Клода Марселя Попелена, «принцесса ухаживала за внуком так, словно это был её собственный долгожданный ребёнок».
Вскоре в жизни маленького Елима появился ещё один ангел-хранитель — известный дипломат, фабрикант, миллионер и меценат Юрий Степанович Нечаев-Мальцов, приходившийся ему троюродным дядей.
Сам Елим Павлович неоднократно говорил:
«Бабушки заменили мне мать, а дядюшка — отца. Я не вправе сказать, что mon papa не был со мной ласков или невнимателен к моим капризам, но не случись со мной рядом моего любезного дядюшки, не знаю, что бы получилось из меня в жизни».
Действительно, роль Юрия Степановича Нечаева в воспитании и становлении Елима Демидова весьма и весьма велика. Он привил племяннику любовь к литературе и природе, интерес к шахматам и даже помог определиться с выбором службы. Юный Елим с ранних лет мечтал посвятить свою жизнь путешествиям и натуралистике, однако мудрый дядя направил его по другому пути. А когда Елиму пришлось взять заботы о заводах на себя, Нечаев-Мальцов стал племяннику первым помощником.
Иван Крамской. Портрет Юрия Нечаева-Мальцова
Именно Юрий Степанович впервые привёз Елима, которому едва исполнилось 10 лет, на Урал, чтобы показать мальчику заводы, которыми рано или поздно ему придётся владеть и управлять. Правда, заводы не произвели на Елима какого-либо впечатления. Зато в письмах к бабушкам он восхищался... архитектурой Нижнетагильского заводского посёлка: домом, в котором они останавливались (господский дом на улице Тагильской), зданием заводоуправления, госпиталем, Входо-Иерусалимской церковью.
Получив прекрасное домашнее образование, Елим продолжил учёбу в Петербурге. На этом настаивали и бабушки мальчика, и опекающий его дядя, и даже мачеха — Елена Петровна Трубецкая, вторая жена Павла Павловича Демидова. По окончании гимназии Елима отправили для продолжения учёбы в Императорский Александровский лицей (бывший Царскосельский), который занимал отдельное положение среди высших учебных заведений России. Императорский Александровский лицей был закрытым учебным заведением, в число воспитанников принимались исключительно дети российских потомственных дворян.
По мнению дяди Юрия Степановича, Елим должен был самостоятельно сдать вступительные экзамены в лицей и сам оплачивать учёбу, хотя юноша, благодаря хлопотам Авроры Карловны, был включён в списки «казённокоштных» абитуриентов, учёбу которых оплачивала казна. Елим прислушался к дяде, прослушал курс подготовительных лекций и успешно сдал экзамены. По воспоминаниям современников, учившихся вместе с ним, он действительно сам оплачивал учёбу, ежегодно внося в кассу лицея 900 рублей серебром. При этом Елим не отказывал себе в светских удовольствиях и развлечениях: посещал балы, ухаживал за девицами, играл на бильярде или в карты. Правда, в картах ему не везло. Однажды за вечер он проиграл около четырёх тысяч рублей и, чтобы рассчитаться с долгами, продал несколько картин флорентийских художников, подаренных ему отцом на день рождения.
В 1890 году Елим окончил с серебряной медалью Александровский лицей и спустя всего месяц поступил на службу в Министерство иностранных дел. В первые три года своей службы в МИДе последний владелец тагильских заводов не сделал почти ничего, о чём можно было бы рассказать. Если не считать знакомства с министром императорского двора и уделов графом Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым. Это знакомство поначалу показалось Елиму случайным, однако вскоре выяснилось, что граф Илларион хорошо знал Марию Елимовну и был одним из тех немногих, кто одобрял её роман с цесаревичем Александром.
Старшая дочь И. И. Воронцова-Дашкова, Александра Илларионовна Шувалова, вспоминала в 1940-х годах:
«Отец помогал многим молодым людям. В основном это были военные, отличавшиеся усердием в службе. Но были среди его протеже и личности весьма странные, как, например, сын заводчика Демидова с редким именем Елим. Это был легкомысленный франт, который совершенно не умел делать комплименты дамам, зато хорошо играл в шахматы. Тем не менее его принимали в нашем доме, а кое-кто даже ждал его приезда с нескрываемым нетерпением».
Этим «кое-кем» была сестра Александры Илларионовны, Софья, которой очень нравился Елим Павлович. Отношения между девушкой и молодым дипломатом развивались незаметно для окружающих, и в апреле 1893 года они обвенчались.
Именно Юрий Степанович впервые привёз Елима, которому едва исполнилось 10 лет, на Урал, чтобы показать мальчику заводы, которыми рано или поздно ему придётся владеть и управлять. Правда, заводы не произвели на Елима какого-либо впечатления. Зато в письмах к бабушкам он восхищался... архитектурой Нижнетагильского заводского посёлка: домом, в котором они останавливались (господский дом на улице Тагильской), зданием заводоуправления, госпиталем, Входо-Иерусалимской церковью.
Получив прекрасное домашнее образование, Елим продолжил учёбу в Петербурге. На этом настаивали и бабушки мальчика, и опекающий его дядя, и даже мачеха — Елена Петровна Трубецкая, вторая жена Павла Павловича Демидова. По окончании гимназии Елима отправили для продолжения учёбы в Императорский Александровский лицей (бывший Царскосельский), который занимал отдельное положение среди высших учебных заведений России. Императорский Александровский лицей был закрытым учебным заведением, в число воспитанников принимались исключительно дети российских потомственных дворян.
По мнению дяди Юрия Степановича, Елим должен был самостоятельно сдать вступительные экзамены в лицей и сам оплачивать учёбу, хотя юноша, благодаря хлопотам Авроры Карловны, был включён в списки «казённокоштных» абитуриентов, учёбу которых оплачивала казна. Елим прислушался к дяде, прослушал курс подготовительных лекций и успешно сдал экзамены. По воспоминаниям современников, учившихся вместе с ним, он действительно сам оплачивал учёбу, ежегодно внося в кассу лицея 900 рублей серебром. При этом Елим не отказывал себе в светских удовольствиях и развлечениях: посещал балы, ухаживал за девицами, играл на бильярде или в карты. Правда, в картах ему не везло. Однажды за вечер он проиграл около четырёх тысяч рублей и, чтобы рассчитаться с долгами, продал несколько картин флорентийских художников, подаренных ему отцом на день рождения.
В 1890 году Елим окончил с серебряной медалью Александровский лицей и спустя всего месяц поступил на службу в Министерство иностранных дел. В первые три года своей службы в МИДе последний владелец тагильских заводов не сделал почти ничего, о чём можно было бы рассказать. Если не считать знакомства с министром императорского двора и уделов графом Илларионом Ивановичем Воронцовым-Дашковым. Это знакомство поначалу показалось Елиму случайным, однако вскоре выяснилось, что граф Илларион хорошо знал Марию Елимовну и был одним из тех немногих, кто одобрял её роман с цесаревичем Александром.
Старшая дочь И. И. Воронцова-Дашкова, Александра Илларионовна Шувалова, вспоминала в 1940-х годах:
«Отец помогал многим молодым людям. В основном это были военные, отличавшиеся усердием в службе. Но были среди его протеже и личности весьма странные, как, например, сын заводчика Демидова с редким именем Елим. Это был легкомысленный франт, который совершенно не умел делать комплименты дамам, зато хорошо играл в шахматы. Тем не менее его принимали в нашем доме, а кое-кто даже ждал его приезда с нескрываемым нетерпением».
Этим «кое-кем» была сестра Александры Илларионовны, Софья, которой очень нравился Елим Павлович. Отношения между девушкой и молодым дипломатом развивались незаметно для окружающих, и в апреле 1893 года они обвенчались.
Софья Илларионовна Демидова (ур. Воронцова-Дашкова) (фоторепродукция 1895 г.)
А вскоре после свадьбы карьера Елима Демидова по дипломатической линии пошла в гору. В 1894 году он был назначен сверхштатным сотрудником российского посольства в Лондоне, а три года спустя — вторым секретарём посольства в чине надворного советника. В 1902 году Елим получает назначение на должность первого секретаря посольства в Мадриде, а в 1903 году перебирается в Копенгаген в той же должности. В 1905–1908 годах он служит первым секретарём посольства в Австрии, а в 1911 году становится советником российского посольства в Париже.
Приезжая в Россию, Елим Павлович непременно навещал тестя, с которым часто выезжал на охоту, или же развлекал дочерей и сыновей графа рассказами о последних веяниях заграничной моды.
А вскоре после свадьбы карьера Елима Демидова по дипломатической линии пошла в гору. В 1894 году он был назначен сверхштатным сотрудником российского посольства в Лондоне, а три года спустя — вторым секретарём посольства в чине надворного советника. В 1902 году Елим получает назначение на должность первого секретаря посольства в Мадриде, а в 1903 году перебирается в Копенгаген в той же должности. В 1905–1908 годах он служит первым секретарём посольства в Австрии, а в 1911 году становится советником российского посольства в Париже.
Приезжая в Россию, Елим Павлович непременно навещал тестя, с которым часто выезжал на охоту, или же развлекал дочерей и сыновей графа рассказами о последних веяниях заграничной моды.
Граф И. И. Воронцов-Дашков с детьми в родовом поместье Ново-Томниково. На фото справа налево сидят: Александра Илларионовна Шувалова, Илларион Иванович Воронцов-Дашков, Софья Илларионовна Демидова (фото начала 1900-х гг.)
До недавнего времени подробности его карьеры в МИДе были малоизвестны. Лишь несколько лет назад в архивах бывшего главы Главного управления Генерального штаба Александра Захарьевича Мышлаевского были найдены сведения о том, что «г-н Демидов, князь Сан-Донато, помимо своих прямых обязанностей, выполнял поручения Главного управления Генерального штаба Е. И. В. секретного характера».
Впрочем, дипломатическая служба была не единственной в карьере Елима Павловича.
В 1901 году по протекции тестя он становится егермейстером императорского двора. В его ведение попали не только государевы охотничьи заказники, но и лесничества. Вообще, подробности этого периода в жизни Е. П. Демидова малоизвестны. Однако один эпизод всё же попал в исторические летописи. Как-то раз император обратил внимание Елима на богатое редким зверем Лагодехское ущелье в Грузии, где, по донесениям русских наместников, браконьерами велась бесконтрольная добыча туров, серн, закавказского барса. Царь приказал навести в Лагодехах порядок и организовать в ущелье охотничий заказник. Демидов отнёсся к поручению императора основательно. В Лагодехских лесах он организовал службу егерей, куда набрал слывших прекрасными охотниками тушин****, построил для них несколько жилых домов, а также охотничий дом, где, по его мнению, мог бы останавливаться сам государь, если ему заблагорассудится поохотиться в ущелье.
До недавнего времени подробности его карьеры в МИДе были малоизвестны. Лишь несколько лет назад в архивах бывшего главы Главного управления Генерального штаба Александра Захарьевича Мышлаевского были найдены сведения о том, что «г-н Демидов, князь Сан-Донато, помимо своих прямых обязанностей, выполнял поручения Главного управления Генерального штаба Е. И. В. секретного характера».
Впрочем, дипломатическая служба была не единственной в карьере Елима Павловича.
В 1901 году по протекции тестя он становится егермейстером императорского двора. В его ведение попали не только государевы охотничьи заказники, но и лесничества. Вообще, подробности этого периода в жизни Е. П. Демидова малоизвестны. Однако один эпизод всё же попал в исторические летописи. Как-то раз император обратил внимание Елима на богатое редким зверем Лагодехское ущелье в Грузии, где, по донесениям русских наместников, браконьерами велась бесконтрольная добыча туров, серн, закавказского барса. Царь приказал навести в Лагодехах порядок и организовать в ущелье охотничий заказник. Демидов отнёсся к поручению императора основательно. В Лагодехских лесах он организовал службу егерей, куда набрал слывших прекрасными охотниками тушин****, построил для них несколько жилых домов, а также охотничий дом, где, по его мнению, мог бы останавливаться сам государь, если ему заблагорассудится поохотиться в ущелье.
Охотничий дом, построенный Е. П. Демидовым в Лагодехском заказнике (фото 2011 г.)
Егеря-тушины быстро навели порядок в ущелье. После нескольких вооружённых стычек с браконьерами, в которых несколько любителей незаконной охоты на редкого зверя были убиты, попытки проникновения на территорию заказника прекратились. Животные размножались в больших количествах. Стада туров в 300–400 голов стали обыкновенным явлением. Увеличение поголовья серн и туров привело к небывалому росту числа закавказского барса, самого главного хищника Лагодехских гор. Дикий кабан, который раньше прятался от человека в самых глухих уголках ущелья, заполонил буквально все лесные чащобы и часто забредал в огороды местных жителей.
Сам же Елим Павлович охотился здесь единственный раз, когда привёз на охоту в ущелье своего сводного брата Анатолия. Император российский в Лагодехи так и не приехал. Но режим «государева охотничьего заказника», реализованный Демидовым, позволил сохранить в этих местах уникальный животный мир до наших дней.
Продолжение следует…
(с) 2020. Сергей Волков и Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»
------------------------------
Примечания:
* Елим (или Элим) — старорусское имя, произошедшее от тюркского имени Алим.
** Эклампсия — заболевание, возникающее во время беременности, родов и в послеродовой период, при котором артериальное давление достигает такого высокого уровня, что появляется угроза жизни матери и ребёнка.
*** Матильда Бонапарт (фр. Mathilde-Létizia Wilhelmine Bonaparte) — бывшая жена Анатолия Николаевича Демидова.
**** Тушины (груз. тушеби) — небольшая, около 30 тысяч человек, этнографическая группа грузин.
Фото: из архивов С. Л. Левицкого, Ж. Лоран, К. И. Бергамаско, А. Дисдери (Disdéri), F. J. Jenkins, Ш. Эриашвили.
Реставрация и фотоколлажи: С. Волков и Д. Кужильный.
Репродукции картин взяты из открытых источников!
Источник: https://mstrok.ru
Егеря-тушины быстро навели порядок в ущелье. После нескольких вооружённых стычек с браконьерами, в которых несколько любителей незаконной охоты на редкого зверя были убиты, попытки проникновения на территорию заказника прекратились. Животные размножались в больших количествах. Стада туров в 300–400 голов стали обыкновенным явлением. Увеличение поголовья серн и туров привело к небывалому росту числа закавказского барса, самого главного хищника Лагодехских гор. Дикий кабан, который раньше прятался от человека в самых глухих уголках ущелья, заполонил буквально все лесные чащобы и часто забредал в огороды местных жителей.
Сам же Елим Павлович охотился здесь единственный раз, когда привёз на охоту в ущелье своего сводного брата Анатолия. Император российский в Лагодехи так и не приехал. Но режим «государева охотничьего заказника», реализованный Демидовым, позволил сохранить в этих местах уникальный животный мир до наших дней.
Продолжение следует…
(с) 2020. Сергей Волков и Дмитрий Кужильный эксклюзивно для АН «Между строк»
------------------------------
Примечания:
* Елим (или Элим) — старорусское имя, произошедшее от тюркского имени Алим.
** Эклампсия — заболевание, возникающее во время беременности, родов и в послеродовой период, при котором артериальное давление достигает такого высокого уровня, что появляется угроза жизни матери и ребёнка.
*** Матильда Бонапарт (фр. Mathilde-Létizia Wilhelmine Bonaparte) — бывшая жена Анатолия Николаевича Демидова.
**** Тушины (груз. тушеби) — небольшая, около 30 тысяч человек, этнографическая группа грузин.
Фото: из архивов С. Л. Левицкого, Ж. Лоран, К. И. Бергамаско, А. Дисдери (Disdéri), F. J. Jenkins, Ш. Эриашвили.
Реставрация и фотоколлажи: С. Волков и Д. Кужильный.
Репродукции картин взяты из открытых источников!
Источник: https://mstrok.ru
ПРОШЛОЕ - РЯДОМ!
Найдём информацию о ваших предках!
Услуги составления родословной, генеалогического древа.
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте:
www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК:
https://vk.com/app5619682_-66437473
https://www.genealogyrus.ru
https://генеалогия.online
Найдём информацию о ваших предках!
Услуги составления родословной, генеалогического древа.
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ на нашем сайте:
www.genealogyrus.ru/zakazat-issledovanie-rodoslovnoj
ЗАКАЗ РОДОСЛОВНОЙ в нашей группе ВК:
https://vk.com/app5619682_-66437473
https://www.genealogyrus.ru
https://генеалогия.online
GENEALOGYRUS.RU