Когда ДНК-анализ отрицательный
"Положительных идентификаций очень мало. Влияет масса факторов: не так прочли полуистлевшие бумаги, свидетели могли ошибиться", — продолжает профессор.
В 2001-м исследовали ДНК летчика, разбившегося в Ленинградской области. У экспертов были образцы крови его родной сестры, и все вроде бы указывало на то, что погибший — ее брат, дважды Герой Советского Союза майор Александр Карпов, пропавший без вести 20 октября 1944 года при выполнении боевого задания. Но нет. "Анализ митохондриальной ДНК это опроверг", — констатирует ученый.
ДНК-идентификация становится все сложнее, потому что все меньше остается прямых родственников, а на поиск дальних "правильных" уходит много времени.
"Представьте, 80 лет назад чей-то брат ушел на войну. Мы сейчас занимаемся идентификацией солдата 1924 года рождения, который погиб под Вязьмой в 1941-м, перед Вяземским котлом. Старший лейтенант Александр Краснов, 280-я стрелковая дивизия. Волонтеры ищут родственников. Уже лет через десять-пятнадцать это станет невозможно", — отмечает профессор.
Массовую генетическую идентификацию сдерживает то, что нет централизованной программы поддержки поисковиков. Работа в архивах, поиск родственников, передача биоматериала, ДНК-идентификация — все это на общественных началах. Процесс затягивается на месяцы и годы.
"Все молекулярно-генетические исследования мы выполняли на основании частных запросов от поисковиков, общественных организаций. Только один раз к нам с письмом обратились из Министерства обороны", — уточняет Корниенко. Без официального запроса следственных органов и открытия уголовного дела исследование ДНК не считается экспертизой и не оплачивается государством.
"Великая Отечественная воспринимается уже как далекая история. А поисковики находят много останков, и, получается, они никому не нужны, кроме них самих. Если бы не волонтеры, и того бы мизерного количества генетических идентификаций не было бы", — заключает профессор.